«Вопрос — Ответ» от 21 сентября 2020 г.

Хронометраж:

00:01:24 Почему встреча Владимира Путина и Александра Лукашенко проходила с глазу на глаз. О хуторском уровне понимания Лукашенко. Происходящее сейчас в Белоруссии аналогично событиям, происходившим в Румынии в 1989 году. Об участии силовиков Белоруссии в разжигании протестов. Официальная пропаганда Белоруссии создавала отдельную от России белорусскую культуру. О безструктурном и структурном способах управления. Как нужно действовать в отношении протестов в Белоруссии.

00:53:18 О целях и задачах серии книг «О мiре кривых зеркал». Как вычленять содержательное зерно в любых источниках информации.

Стенограмма:

Ведущий: Здравствуйте, Валерий Викторович!

Валерий Викторович: Здравствуйте!

Ведущий: Здравствуйте, уважаемые телезрители, аудиослушатели и товарищи в студии! Сегодня 21 сентября 2020 года. И сразу два вопроса задам, от Антона и Дмитрия. «Валерий Викторович, прокомментируйте, пожалуйста, встречу Путина и Лукашенко с точки зрения формата “с глазу на глаз”. Что такого могло обсуждаться, что никто не должен был слышать? Или, может быть, всё просто – Путин поступает, как мудрый “старший брат”?» И второй вопрос: «Если снять с Лукашенко давление улицы, продолжит ли он антироссийскую политику?»

Валерий Викторович: Эти два вопроса действительно взаимосвязаны. И, в общем-то, второй вопрос замкнут на формат встречи. Там действительно всё просто, и вовсе не потому, что кто-то – «старший брат», а кто-то – «младший брат», нет. Просто Путин действительно мудрый, это концептуально властный политик, который умеет управлять сложными социальными суперсистемами, процессами глобального уровня значимости, [это наглядно] показывает [то], в каком состоянии он взял Россию и в каком состоянии она сейчас.

А Лукашенко... Про его именно хуторской уровень... Вообще, чем отличается сельский голова от хуторского? Сельский голова уже управляет социальной суперсистемой в лице села, то есть там много людей, которых надо учитывать и как-то увязывать. А хуторянин – он сам себе голова, сам себе хозяин, сам себе работник, [у него] максимум 2-3 работника, которые будут на него работать по его принципам, [а кого не устраивает] – пошёл [вон]. То есть это абсолютно упрощённый взгляд на систему управления. А государство – это сложная социальная суперсистема, где такой упрощенческий взгляд не подходит. А Лукашенко – именно хуторской [голова], выше не поднимается.

И соответственно этому его поведение и возможность принятия решений [во] многом зависят от того, как это будет воспринято даже не обществом, а как это будет подано информационно – он от этого зависит, его начинает это колебать. Он не понимает, где надо работать информационно, – там он применяет грубую силу, шестой приоритет.

И соответственно этому, чтобы он не накосячил, чтобы он не навредил процессу нормализации положения в Белоруссии, требуется определённый уровень секретности, так сказать, – чтобы лишняя информация не утекала. И эта информация не должна утекать потому, что Лукашенко создал весьма специфическую систему управления собственно в Белоруссии.

Вот элементарный вопрос. Второго октября должен собраться на работу парламент Белоруссии. Он должен собраться. А он не собирается раньше. Ведь проблемы, которые происходят в Белоруссии, требуют оперативного вмешательства, оперативного решения. Но парламент не собирается! Почему? Да потому что парламент как таковой недееспособен, он создан под Лукашенко, а Лукашенко сам не определился с тем, какие перспективы, какое будущее у Белоруссии, на какую перспективу работать, на кого [делать] ставку, а от дружбы с кем уклониться. Ему достаточно комфортно под «зонтиком» России, но когда он приехал со встречи с Путиным, он о чём опять говорил? Он о своей любви к Западу говорил, он туда взывал. И, в принципе-то, он [что] опять показывал? «Да я предам Россию всегда! Только лишь гарантируйте мне, что я буду здесь у вас всё исполнять». И поэтому действительно нет никакой необходимости собираться парламенту Белоруссии – он ничего не решает без установок, он ничего не решает.

Но! Какие установки и с какой стороны должны происходить? Я вообще, честно говоря, не видел такого, чтобы кто-то вообще провёл аналогию [между] происходящим сейчас в Белоруссии [и] тем, что происходило в 1989 году в Румынии, когда свергли, казалось, всесильного «диктатора» Чаушеску и эта революция закончилась расстрелом. А ведь то, что сейчас происходит в Белоруссии, один в один калька с тех событий, и если бы не российский «зонтик», закрывающий Белоруссию на глобальном уровне (на международном уровне даже), то Лукашенко уже давно бы (давно бы!) закончил жизнь, как Николай и Елена Чаушеску. И именно этим страхом – что он прекрасно знает, что люди, которые стоят вокруг него, в любой момент его предадут и его расстреляют – и объясняется то, зачем он взял автомат и зачем взял автомат Коля. Вот в чём суть.

Я немножечко напомню, как там всё происходило в Румынии. Шестнадцатого декабря 1989 года начались волнения в Тимишоаре, они пошли по всей стране, [стали] массовые. Семнадцатого декабря Чаушеску отправляет в отставку министра обороны. Восемнадцатого декабря Чаушеску летит в Иран, 20 декабря возвращается из Ирана. Двадцать второго декабря объявляют, что найден труп министра обороны. С одной стороны говорят, что это было самоубийство, а с другой стороны говорят: «Нет, он не захотел применить оружие против населения, и потому он был убит по приказу Чаушеску». Уже 25 числа Чаушеску деваться некуда – везде все его предали, его захватили, три часа судили и тут же расстреляли. Все обвинения абсурдные, абсолютно абсурдные! Нужно было быстро расстрелять, и быстро расстреляли [вместе с женой] Еленой Чаушеску.

Так вот то же самое, в принципе, и готовилось по отношению к Лукашенко, абсолютно одна и та же калька. И исполнителями [в Румынии] были кто? Секуритате, армия, МВД. А что, мы не видим, что происходит в Белоруссии? Ведь армия, МВД, КГБ в принципе только внешне лояльные, и если бы они были замкнуты на внешний контур управления (что и было с Румынией), то Лукашенко уже давно бы последовал за Чаушеску.

Ведь посмотрите [на] ситуацию с уличными волнениями – они до сих пор не утихают. Но при нормальном государственном управлении это можно было бы закончить в раз. Почему? Что, шестой приоритет не действует? Действует, и ещё как действует. Всех не арестуешь, но, насколько я помню, [в] стране, [которая] называется Чили, использовали стадионы, без проблемы. Но! Задавить шестым приоритетом можно только лишь тогда, когда у тебя вся система и структура государственного управления работают на одну идею. А что происходит в реальности? В реальности происходит следующая вещь: одна толпа протестующих гуляет, против неё гуляет другая толпа (милиции, внутренних войск). В результате этого градус взаимной ненависти возрастает: жестокость с одной стороны провоцирует жестокость с другой стороны, и в результате уже эта жестокость начинает провоцировать всех остальных, потому что провокаторы из толпы, которые спровоцировали, под этот удар не попали – под удар попали люди, которые, что называется, вышли погулять («все идут, и я иду»), ну толпа такая. А потом уже начинается: «[Ах, вы] моего друга, товарища, брата!» и прочее. Этот градус нарастает, идёт деление.

Что, министр внутренних дел не понимал, что он создаёт условия для гражданской войны? Что это можно было задушить прямо в зародыше, сразу, при минимуме (повторяю, при минимуме) применения силы? Я уже перед этим говорил, что [можно использовать] опыт России, когда оппозиционеров на руках носят и они все такие из себя пострадавшие идут, делают селфи, ведут репортажи из автозаков. Ну посмотрите, это полностью сработало на дискредитацию всего этого процесса, всей этой протестной массы. То есть показали, что они клоуны, нанятые на зарубежные деньги для того, чтобы уничтожать страну.

Можно было это сделать в Белоруссии? Можно было. Сколько надо, столько нужно было людей, так сказать, закрыть. Но при этом жестокости не должно было быть. А здесь какое-то количество людей собрали, согнали их в какие-то узкие помещения, и там были проявления жестокости. В результате того, что эти преступления, совершённые по отношению к тем, кого задержали, не расследуются, идёт вал, и этот информационный вал работает дискредитирующе на всю правоохранительную систему. На всю!

Возникает вопрос: а что, КГБ в Белоруссии вообще не работает? Как [это] не работает? Вспомните, как помпезно отрапортовали: «Мы 33 наемника России, засланных сюда, арестовали! Мы работаем». Но если они такие крутые, значит, они контролируют и любые общественно-политические движения в Белоруссии, а соответственно этому они уже примерно знают, кто на что горазд и как будет себя вести. Можно их во время всех этих протестов изолировать? Можно. Почему не делается? А для одной цели – чтобы эти протесты шли.

То есть силовому блоку Белоруссии во что бы то ни стало нужно продолжать все эти протесты. И они поддерживаются. И это видно, что люди, которые являются застрельщиками этого движения под БЧБ флагами, чувствуют свою полную безнаказанность. А так могут действовать ТОЛЬКО сотрудники КГБ и МВД, которые знают, что их при любом варианте тут же освободят. Но им нужно создать эту волну, и они её создают, двигаются. И они создают эту протестную массу, которая противостоит государству.

Что сейчас наблюдается в Белоруссии? Сейчас в Белоруссии идёт разделение на людей-государственников и на антигосударственную шоблу, которая собралась под БЧБ флагами. [Последним] никакая Белоруссия не нужна, они мечтают, чтобы в Белоруссию пришёл Гитлер (условно говоря), который уничтожил бы всех, кто с ними не согласен, потому что они хотят быть рабами Гитлера. И поэтому они готовы совершать диверсии на предприятиях, они готовы портить продукцию предприятия, чтобы закрывались международные рынки. Они думают, что при этом у них останутся зарплаты, премии и всё прочее, что было гарантировано государством: предприятия не смогут работать, зарабатывать деньги, они не смогут продавать продукцию за рубеж, [но] при этом деньги на зарплату у государства откуда-то найдутся. То есть это вообще определённые люди. Но этих-то людей воспитал лично Лукашенко! Ведь он же создал условия, при которых события на Украине освещались более чем комплементарно, через все СМИ. То есть о преступлениях украинских нацистов-бандеровцев [говорилось] так, знаете, в пол[охвата]. Главным-то врагом для всех СМИ Белоруссии всегда была Россия: «Русские олигархи придут и захватят! А вот то, а вот сё…» А что [на Украине] людей убивают – да неважно. И вот результат: те, кто сейчас вышел под БЧБ флагами, они ведь искренне уверены, что поступить [так], как на Украине, – это благо, [нужно] снести государство, и там наступит счастье. Потому что это была официальная пропаганда.

А откуда такая официальная пропаганда? Опять смотрим. Вот у нас появились различные политологи из Белоруссии. Они провластные политологи. Но эти политологи… вот любого забиваешь [в поисковую систему] (Интернет – вообще великая среда), буквально 5 минут – и всю биографию можешь практически сразу найти: [тут] засветился, там засветился, всё прочее. Не надо собранную биографию [искать], можно по публикациям найти всё это – где как человек светился и где что делал. Ведь они же все создавали белорусскую нацию, отдельную от России белорусскую культуру – какие-то особые балты, ещё разные варианты. Главное, что против России. То есть они реализовывали тот же самый посыл, что и на Украине («Украина – не Россия»), – «Белоруссия – не Россия». Им [надо было] оторвать [Белоруссию от России].

И они, провластные, приехали сюда. И они опять же [выступают] с той позиции: «Вы должны защитить!» Идёт простая подтасовка: «Если вы хотите блага Белоруссии, значит, поддерживайте Лукашенко». Нет, абсолютно нет! Это не одно и то же. Лукашенко не равно Белоруссия и Белоруссия не равно Лукашенко. [Если] Лукашенко хочет добра Белоруссии, значит, он должен стать реально главой государства и уж во вторую очередь – «папой Коли», он должен мыслить государственным, а не хуторским уровнем.

Поэтому мы поддерживаем Белоруссию, белорусский народ. А Лукашенко, если он хочет сохраниться в будущем, должен действовать в интересах народа и никак иначе. 

И дальше возникает вопрос: а что делать? Ведь столкнулись-то с ситуацией, когда «никто же ничего не управляет, вот оно – [протесты] без лидеров». Как это без лидеров? Если процесс есть, а неуправляемых процессов нет, значит, кто-то [им] управляет. И когда говорят: «Посмотрите, эти [протесты происходят] само по себе, это какой-то Интернет-ресурс из Польши вещает. Да, всё понятно, за ним стоят спецслужбы. Но это же люди просто сами [проявляют инициативу]. А как перехватить?»… Когда кто-то заявляет, что это всё [происходит] без лидеров, это неуправляемо и люди сами ориентируются, то так заявляют люди, которые вообще понятия не имеют об управлении сложными социальными суперсистемами.

Когда появляются структуры? Тогда, когда это становится БЕЗОПАСНО (это всегда так было), когда уже есть возможность построить на основе конкретного соподчинения структуру, которая будет управлять. Если начинать с обратной стороны, то тогда никогда не получится. Сначала запускается процесс, этот процесс всегда безструктурный, и потом на основе безструктурного управления выкристаллизовывается структурное управление.

Что касается всех этих процессов, всех «оранжевых» революций, ну ребята, пора бы уже… С 2010 года, насколько я помню, пошли эти «оранжевые» революции, «арабская весна» и всё прочее? За десять-то лет можно уже осознать, что управление идёт безструктурным способом, управление идёт на основе виртуальных структур, и соответственно этому не надо искать, кто где какую должность занимает, кто какие директивы отсылает, – нужно работать на перехват именно информационных потоков управления. Ну невозможно просто «запретить и не пущать». Ведь если люди собираются, то они чем-то руководствуются. А чем они руководствуются? Все люди так или иначе группируются по интересам в референтные группы, и управление-то идёт как раз через эти референтные группы. Если вы это знаете, если вы видите, как работают с женщинами, как работают с другими... Вы-то почему не работаете?

Соответственно этому не нужно гоняться за какими-то отдельными личностями, не нужно разгонять все эти митинги, более того, милиция должна в Белоруссии охранять эти митинги, чтобы никаких провокаций не было.

А что делает министр внутренних дел (или кэгэбэшник)? Он же сделал вообще государственную диверсию. И [при этом] он до сих пор не [отправлен в отставку]. Почему? [Потому что] опасно для Лукашенко его сейчас отставлять. [А] какая диверсия [была совершена]? Какие-то люди в непонятной гражданской одежде совершают какие-то… формально это можно считать противоправными действиями. Сейчас вы объявили, что это милиция. Так завтра «протестующие» (чья-нибудь спецслужба; [например], польская) организуют провокацию и скажут: «Вы посмотрите, тогда была милиция. И это тоже милиция!» Это каким дебилом надо быть, чтобы это сделать. А министр внутренних дел Белоруссии не дебил, он точно знал, что он создаёт условия, при которых гражданская война в Белоруссии будет неизбежна. Он точно создавал условия, при которых какие-нибудь люди, одетые в гражданское, расстреляют, скажем, небольшую демонстрацию (главное, чтобы погибли женщины, дети, чтобы картинка была), а потом на основе уже имеющегося прецедента скажет: «Это сделали силовики Белоруссии». А что, не так было в Румынии? Не так было, скажем, на Украине, когда «неизвестные» снайперы появлялись? «Неизвестных-то» снайперов никто же не отменял. Так когда есть неизвестные снайпера, то откуда же появляются-то люди в таких вот одеждах, [а] потом заявляют, что это были силовики.

Так вот когда управление протестом идёт на основе безструктурного управления и управления на основе виртуальных структур, [то] и противодействие нужно организовывать ровно там же. Опс! Так этого даже и у нас аналитики не знают. «ДОТУ – это же такая сектантская… Что вы, Достаточно общая теория управления (управления!) или профессионализм в профессии – это сектанство! Ух, какое сектантство! Ни в коем случае нельзя этого… Изучать, чтобы быть состоятельным? Что вы!» А потом [сетуют]: «А у них окна Овертона работают, они то, они сё…» Вам-то кто мешает? Ладно, с нашими-то [аналитиками] всё понятно, всё равно мы дело двигаем. Но в Белоруссии сейчас вообще проблема проблемная.

Что, нельзя использовать опыт России? Повторяю: во-первых, нужно прекратить всякое силовое давление на этих протестующих, потому что это силовое давление только провоцирует обратную реакцию и втягивает в этот протест всё больше и больше людей. И если оно не втягивает всё больше и больше людей, то [уже] втянутых радикализирует настолько, что они пойдут на любое преступление и провокацию. А это уже то, что нужно для гражданской войны.

Что нужно организовывать? Нужно организовывать диалог, нужно организовывать площадки, которые существуют у нас. Вот есть политические ток-шоу. Есть и в Белоруссии люди, которые… есть [информационные] ресурсы, поэтому можно судить, что люди, которые разбираются в этих процессах, в Белоруссии есть – им надо только дать возможность работать. Смогут они состояться хорошими ведущими или смогут состояться редакторами, это уже выяснится в работе, но потенциал у Белоруссии для налаживания этого диалога есть.

И здесь нужно понимать такую вещь. Если в обычной войне побеждает тот, у кого, образно говоря, лучше винтовка и кто лучше ею владеет, то в информационной войне побеждает тот, у кого лучше, мощнее информация и кто лучше ею владеет. Соответственно этому на распространение всяких сайтов [типа] «НЕХТА», на распространение этой информации должна лечь другая, более фундаментальная, более ёмкая, информация. И при этом нужно открыть внутригосударственный, внутрибелорусский канал, на котором смогут излагать свои взгляды представители этой протестующей общественности. Надо пользоваться [моментом], пока ещё управление строится на основе виртуальных структур, надо самому выбирать лидеров каких-то протестов, приглашать их в студию и там с ними вести диалог. Потому что одно дело – кидать лозунги на площади среди тех, кто тебя поддерживает, а другое дело – вести содержательный диалог. Нужно выводить на содержательный диалог! Как только выведешь на содержательный диалог, весь этот протест САМ схлопнется. Потому что гасить нужно именно лидеров, тех, кто заводит сейчас [толпу].

Где их взять? Так или иначе кто-то где-то как-то выступает, кто-то где-то как-то отмечается. Вот как, например, появившийся непонятным образом председатель стачкома на МАЗе. Ну и всё, [можно] взять парня в студию и там с ним разговаривать на всю страну. Всем [должна быть] доступна [возможность высказаться], каждому. [Если] кто-[то] хочет ещё высказаться, пожалуйста, пригласим, поговорим. [Нужно] дать им возможность [высказаться], но [при этом] не заниматься пропагандой, а выводить их на осмысленный диалог, на диалог по существу. И тогда этот протест схлопнется моментально. Вот когда выйдет нравственная основа – что вы под БЧБ флагами мечтаете о том, чтобы пришёл какой-нибудь Гитлер и снова уничтожил треть населения Белоруссии, потому что эта треть населения не желает подчиниться вашему диктату, что вы хотите сдать свою страну, свой суверенитет…

А для [тех, кто протестует] под БЧБ флагами, реально не представляет ценности суверенитет, национальная культурная идентичность – что угодно. Они все [устремлены] туда, они уже приняли, что они рабы, что будет иностранный хозяин, который здесь будет ими всеми управлять. Поэтому-то они и говорят: «Надо совершать диверсии на предприятиях. Надо продукцию делать так, чтобы покупатели отказывались от неё. И тогда всё». Они же прекрасно понимают, что рухнет государство. Но они не осознают, что следующим шагом рухнут и они, что они станут никому ненужными, что им дают возможность говорить до тех пор, пока они нужны, чтобы разрушить Белоруссию.

То есть в Белоруссии нужно перестроить работу всей информационной системы. А что происходит? Вот они приезжают сюда. Да их люди не слышат! Это как в 1980-е годы выходит штатный партийный функционер и говорит штампами, штампами, штампами. Вот у нас постоянно приходит к Соловьёву сенатор Морозов, [от него только и слышно, что] лозунги и штампы, лозунги и штампы, как-будто ему одну пластинку зарядили в голову и всё. Ну кто его будет слушать? Кому он вообще нужен? Одни штампы гонит. А нельзя штампами, нельзя мыслить трафаретно, шаблонно – здесь должен быть диалог.

Есть в Белоруссии люди, их надо вытягивать, вытягивать. Нужно прямо конкретно создать условия, чтобы все протестующие знали, что они смогут изложить свои взгляды на телевидении для всего населения, и им со стороны правоохранительных органов ничего не будет, пока они не совершают именно уголовно-наказуемое преступление (но за мысли их никто не накажет). Чтобы они шли туда и спорили. Перехват управления должен состояться там.

А что нужно тому же Лукашенко? А Лукашенко нужно хотя бы понять, что если есть построение информационной работы на основе показа того, что по отношению [к протестующим] были совершены какие-то жестокости, пытки в правоохранительных органах, [то] каждый случай должен быть расследован. И он должен быть расследован предельно ОТКРЫТО для того, чтобы, во-первых, ни одно преступление не осталось безнаказанным, а во-вторых, чтобы невиновные сотрудники правоохранительных органов, которых оговорили, не пострадали бы от этого, [когда может быть так, что] «лес рубят – щепки летят, а я вот сейчас буду ублажать [протестующих]». Не должно такого быть. Есть преступление – наказали, нет преступления – нельзя наказывать. Но это должно быть открыто. [Раз] сказано, что готов пересчитать, [так] пересчитывай бюллетени! [Если] сожгли [бюллетени] – кайся. Ты должен открыто выйти к людям и сказать: «Всё, эта система уходит».

Вот почему Лукашенко объявляет, что «мы проведём конституционную реформу», а люди ему не верят? Что, первый раз конституция меняется? Ну как Лукашенко [может] 26 лет [находиться] во главе республики? Ведь он же своим делом доказал, что он будет опять под себя систему строить. [А если] не под себя, так Коля же должен прийти на трон править, трансферт власти-то как раз именно такой подразумевается в Белоруссии. А он уже никого не устраивает. И Лукашенко создал условия, при которых его предадут все, и уже предают, он это видит.

Но у Лукашенко кулацкая психология. Кулаки, видя, что они не смогут остановить построение государства, что это государство будет именно государством трудящихся, что паразитировать на чужом труде больше не получится, они воевали очень жестоко, храбро воевали. Но это от страха храбрость была. И Лукашенко точно так же – он за автомат от страха схватился. Он понял: «Всё, сейчас меня придут арестовывать, как Чаушеску, я должен буду отстреливаться». Вот он не понял (опять же [это показывает его] уровень [понимания]), [что если бы он] вышел в деловом костюме, в белой рубашке, с галстуком, спокойный, уверенный, [то] эта уверенность гораздо больше стимулировала бы правоохранительные органы на сохранение общественного спокойствия и порядка в Белоруссии. Тот же Чаушеску где проиграл? Когда заметался, когда начал дёргаться. И когда увидели, что он боится, всё сорвалось.

Жизнь Лукашенко спасло чудо под названием Россия и спасло Белоруссию от развязывания гражданской войны, которую стремятся [развязать] и министр внутренних дел, и председатель КГБ, и другие силовики.

Но эту систему, повторяю, создал Лукашенко. Именно он [взращивал] людей, которые создавали какую-то культурную идентичность какой-то белорусской нации – части русского народа. Ну, из сибиряков тоже можно нацию создавать при таких подходах, из поморов можно создавать, из казаков – главное задаться целью. Он же это создавал, он это делал, он Россией всё время пугал, он не давал взрасти ни одной русской организации, ни одной пророссийской организации, которая [направлена] на интеграцию, – [эта интеграция] угрожала его монополии власти. А этих-то он взращивал, он их лелеял, он с них пылинки сдувал, он специально создавал им ореол мучеников, но при этом не трогая ничего фундаментального, методологического – пожалуйста, возрастайте! Вот и он вырастил то, что вырастил. 

И победить это можно только информационно, только в диалоге. Надо менять всю информационную работу в Белоруссии. Пойдёт на это Александр Григорьевич? Я не знаю. Но в любом случае у него вариант один. Он и сейчас-то находится в неустойчивом положении. Он в таком положении не сможет просуществовать весь тот срок, на который он [избран президентом]. За него проголосовали по одной простой причине – что не за кого было больше голосовать. И тех, кто выходит на улицу, – меньшинство; а люди труда, посмотрев на это, [на тех], кто выставлен [в качестве действующей силы протеста], проголосовали за него как за будущую гарантию какую-то.

[Поговорим] о том, как работает Лукашенко. Сейчас Тихановская – проблема? Проблема. А если бы он ей обеспечил безопасность в Белоруссии, дал ей возможность встречаться с любыми людьми, с которыми она захочет встречаться, [то] не было бы этой проблемы. Ну не читала бы она [тогда] тексты по суфлёрам, не писали бы ей [речи], потому что ей манипулировать нечего – она бы уже давно котлетки мужу жарила. Зачем нужно было создавать [эту проблему]? Ведь с нуля была создана Тихановская как противовес Лукашенко. Зачем было из Тихановского делать жертву? Всё можно было сделать по-другому. Но сделано-то было под снос [государства]. И выпустили её [за рубеж для того], чтобы там из неё сделали какого-то политического лидера. Любого! Все же видят, что она не тянет. Она же не потянет этот процесс, она же не потянет лидером быть. А значит что? Должна быть сакральная жертва, чтобы доказать, что режим Лукашенко такой кровавый. Каким дебилом надо было быть, [чтобы выпустить Тихановскую за пределы страны]? Я понимаю, почему это сделали МВД и КГБ Белоруссии. Но Лукашенко… Если бы он хоть чуть-чуть [понимал], хотя бы сельским головой был, а не хуторским, самостийным, [то] он бы уже это сообразил. Но у него мозгов не хватает на это. Он думает, что [лучше] всех не пущать, всех хватать, всем запрещать – это будет самое [главное]. То есть он понимает только шестой приоритет, и этим пользуются, и его разводят.

А ведь надо работать по всем шести приоритетам, по всем. И в первую очередь нужно [работать] информационно. Любой человек – это, образно говоря, продукт его информационного обеспечения. Он движим какими-то идеями, у него есть какая-то информационная база.

Вы хотите, чтобы этого протеста не было? Так измените его направленность, дайте другие идеи, дайте другое информационное обеспечение. Покажите, к чему ведут протесты, как они на них скажутся. Пусть они [выступают] не в митинговой среде (где все свои и воспринимают любую дурость на ура, и их всех ведёт, толпа захватывает), а пусть они в диалоге, в студиях. Не пойдут? Не важно, главное открыть возможность говорить по существу. А что такое сейчас белорусское телевидение? Штампы, штампы, штампы – пропаганда. Ну, не многим отличается от КНДР, осталось только патетики добавить и всё будет [один в один]. А всё [должно быть] по-другому. КНДР – это КНДР, а Белоруссия – это Белоруссия.

Так что Лукашенко сейчас нужно меняться в формате Союзного государства. Вот как только он дёрнется из-под Союзного государства, ему сразу полностью конец.

И вот тогда встаёт вопрос: как избежать гражданской войны в Белоруссии? Потому что под это дело вброшены огромные деньги. И «Инициатива трёх морей» – [это] то, о чём [идёт речь], когда мы говорим про «Интермариум»; это просто другое название дали, чтобы уж не связывать [этот проект с «Интермариумом»], как бы разорвать: «Интермариум» Пилсудского – это одно, «Инициатива трёх морей» – это другое, Вышеградская четвёрка – это третье. [Но] это всё одно и тоже. Это всё одно и тоже, только на разных этапах исполнения. И Белоруссия, как и Украина, в принципе, должны войти в «Интермариум». Но для этого они должны быть отторгнуты от России. Но при этом Лукашенко светит судьба Чаушеску, до сих пор светит.

А он по-прежнему продолжает дёргаться. Приехал бы, конкретно сказал: «Если сказал, что перевожу все потоки через российские порты, [значит], перевожу». Нет, он снова начинает: «А вот [если] вы лучше условия предложите, [то] я готов продать. Ну и что, что моё слово. Я хозяин своего слова – слово дал, слово заберу». Ну кто с ним будет считаться? Все понимают, что [строчки из] песенки «на дурака не нужен нож, ему с три короба наврёшь и делай с ним что хошь; на хвастуна не нужен нож, ему немножко подпоёшь и делай с ним что хочешь» – это портрет Лукашенко! Ему [на]врут, подпоют – и всё, он снова готов дружить против России.

Но он своей судьбой играет (своей!) и судьбой своей семьи. Повторяю, если уж на то пошло, в 1968 году американские войска УЖЕ зашли на территорию Чехословакии. Зашли, снимая [на видеокамеру], как они пересекают границу и всё прочее. На что они наткнулись? На чуть-чуть раньше введённые советские войска, которые, направив стволы танковых орудий, вежливо попросили американцев убраться [за пределы] границ Чехословакии. Всё! Но Чехословакия осталась своим государством и продолжила существовать в том формате, в каком существовала тогда, [будучи] в советском поле.

Вопрос в том, как существовал Советский Союз... [В работе] «Запад и СССР, как на самом деле шла “холодная война”» (или в первой книге серии «О мiре кривых зеркал») достаточно серьёзно [сделана] постановка [этого] вопроса. То есть не надо говорить: «А вот то было, а вот это было…» Вопрос заключается в следующем: как после 1945 года Советский Союз не ликвидировал государственность всех этих восточноевропейских государств (а Польше он её создал, просто создал), то так и не будет никакой ликвидации государственности ни Украины, ни Белоруссии, потому что определённый процесс самостийности должен быть изжит естественным путём.

А силовое вхождение означает создание так называемого сопротивления какого-нибудь бандеровского подполья, змагаров ещё. Поэтому нет, этого не будет, Путин прекрасно понимает…

И если всякие-разные люди, которые вообще понятия не имеют ни о глобальной политике, ни о концептуальной власти, [начинают спрашивать]: «Зачем отдали Донбасс Украине?»… Да какой Украине отдавали? Никакой Украины никогда не было, и нужно было, чтобы территории были не отторгнуты от России. Или: «Зачем Белосток был отдан Польше?» Ребята, вы вообще о чём? Вы хотя бы посмотрите, что происходило в 1945 году и до 1953 года, почему Россия (Советский Союз) ушла, например, с заседания, которое потом позволило развязать войну против Кореи. То есть надо же понимать, как строится управление, нужно понимать, что не геополитика… Геополитика не даёт возможности разбираться в глобальных [процессах], поскольку геополитика – это пусть и расширенная, но всё-таки ВНЕШНЯЯ политика конкретного государства, не более того, и придумана она для того, чтобы посадить дурачков в песочницу, и пусть они там копаются, не мешаются под ногами. Глобальная политика, концептуальная власть… Вот [если] разберётесь в проблемах, будете читать и разбираться с Достаточно общей теорией управления, разберётесь с управлением сложных социальных суперсистем (кстати, в опубликованных работах не ищите определения сложных социальных суперсистем, теорию суперсистем ещё нужно дописывать), тогда все эти вещи для вас будут очевидны.

Сталин был концептуально властный политик глобального уровня ответственности. Путин – концептуально властный политик глобального уровня ответственности. И пытаться с какого-то хуторского уровня понять их действия – не получится.

Ну и плюс к этому. Вы обратили внимание? Казалось бы, после 2014 года просто не приходится сомневаться [в] том, что Путин – политик абсолютно прорусский, концептуально властный, управляет Россией в интересах всего населения России, – с 2014 года, после того, как ювелирно точно, миновав войну, вырвали кусок русской территории, который должен был отойти сначала американцам, потом китайцам под «Шёлковый путь» (почему китайцы туда и влезали-то – им нужны были глубоководные порты Крыма). [Путин] вырвал этот кусок. И [посмотрите], как после этого различные так называемые патриоты, в том числе и многие мнящие себя концептуалами, стали против Путина вопить. И как это постоянно согласовывается с тем, что когда так называемая клановая группировка «Семья даёт отмашку: «Фас на Путина!», [то] у нас «концептуалы» (так называемые концептуалы) начинают тявкать на Путина. Это к вопросу о том, кто они, когда они выступают против Путина.

А вы посмотрите результат: Путин же страну-то восстанавливает. Он использует объективные обстоятельства для достижения субъективных целей. Но нельзя совершать манёвр, когда к этому не готова система управления, просто нельзя! А когда начинают провоцировать, говорят: «Вперёд, в бой!»… Ну вот вы представьте себе, все генералы – предатели, и вы говорите: «А я пойду войной!» Ну и что будет? Армию разобьют, страну оккупируют. Но зато да, круто, шашкой махнул.

Поэтому Путин осуществляет управление грамотно, ведёт страну грамотно. Отсюда и ненависть к нему со всех сторон, [от тех], кто не хочет, чтобы Россия была суверенным государством, независимым государством, субъектом глобальной политики. И не важно, тявкает ли это кто-то из-за рубежа (какие-нибудь клинтоноиды) или наши подпиндосники, которые почему-то называют себя концептуалами, Концепцию общественной безопасности [изучают]… Какая!.. Нам эти «концептуалы», которые не могут освоить даже азов Достаточно общей теории управления, но такие шумные!... И всегда против Путина. Всегда против Путина! Ну, молодцы. То есть они себя конкретно, в общем-то, показывают – кто они и что они.

Ну я от темы немножко отвлекся. Это к тому, что у нас тоже непростая ситуация в России. Тоже непростая ситуация. Но мы же решаем.

А Лукашенко сейчас нужно понять, что ему нужно полностью всю информационную сферу перестраивать. Почему? Управление – процесс информационный. Распространение информации есть управление. Нужно распространять свою информацию – более мощную, более мотивирующую людей на определённое поведение. И тогда на улице моментально протест исчезнет.

А пока что надо этот протест охранять. ОХРАНЯТЬ надо, а не разгонять. [Если] вышли экзальтированные женщины попротестовать, [то] подошли милиционеры, сказали: «Мы вас охраняем. Будьте уверены, что с вами ничего не произойдёт. А если кто-то начинает к вам [приставать], [то] вы нам сообщите, мы этого человека успокоим». Вот как надо действовать – от обратного! А не [так, как это] происходит, [когда] с излишней жестокостью захватывают. Да, я понимаю, что это провокации. Но кто эти провокации устроил? Тех, кто провоцирует, вычленять совершенно по-другому надо. А кого уж взяли на конкретном [деянии] (врезался и сбил милиционера на машине, его прямо из-за руля взяли), извините, это уголовное преступление. Так это надо конкретно показать везде, полностью. Показать, что вот оно – лицо протеста, а мы-то готовы к цивилизованному диалогу. Но [для этого] нужны и определённые действия со стороны силовых органов.

А сейчас, повторяю, всё, что делает руководство силовых структур, работает ровно [по шаблону] заговора против Чаушеску. То есть [участники заговора, руководители силовых структур Румынии] и подставили [Чаушеску], им побыстрее нужно было расстрелять его, потому что иначе – [при некотором прошествии времени и прояснении обстановки] – устранить Чаушеску таким способом [(расстрелом)] уже не удалось бы, а это не дало бы возможность сделать Румынию колонией надгосударственного управления. И вот то же самое в Белоруссии планировалось и планируется.

Вот такая ситуация. 

Ведущий: Далее на нашу книгу «О мiре кривых зеркал 4 (Большевизм)» на сайте «Озона» был опубликован комментарий, где среди достоинств было отмечено [наличие большого объёма] статистической информации о дореволюционной России, в том числе малоизвестной. Однако, среди недостатков Вам, как автору, указывается на односторонний взгляд на большевизм. В частности, не освещается совсем красный террор, расказачивание, раскулачивание и так далее. Как Вы прокомментируете это?

Валерий Викторович: В данной претензии есть и содержательное, то есть да, там действительно не рассматриваются [эти моменты]. Но надо отметить, что книга и не имела цели эти вопросы расписывать. Вообще, вся серия «О мiре кривых зеркал» не имела цели разбирать ту или иную фактологию. Вся фактология, которая приводится в этих книгах, дана для одной цели – эти книги являются той методологической базой, на основе которой можно разбираться с процессами управления: с процессами создания функционирования государства, с процессами ведения войн и с тем, на чём стоит Россия.

По сути, книга «О мiре кривых зеркал 4» (о большевизме) – это ключик, при помощи которого можно разобраться со всеми процессами Гражданской войны и революции. То есть если мы правильно понимаем события, [то] у нас одни действия; если мы неправильно понимаем события, то у нас другие действия. О революции и Гражданской войне написано огромное количество литературы, просто огромное количество литературы – одни говорят так, другие так, спорят. Но что отсутствует? Отсутствует методологическая база, отсутствует понимание концептуальной власти, отсутствует понимание глобальной политики, в которые можно вписать процессы и сразу же увидеть, кто и как действует, откуда взялся красный террор, откуда взялась вообще жестокость Гражданской войны, как произошла революция, откуда взялось расказачивание и многое [другое].

Пользуясь ключами, данными в этих книгах, можно самому разобраться с этими процессами, и совсем не обязательно снова писать книги [на эти темы] – их [и так] много написано. Когда человек владеет методологией работы с информацией, [то] для него абсолютно не играет роли, какой источник [информации он использует], – он сразу вычленяет содержательное зерно в этой информации, он сразу выявляет вектор целей, он сразу определяет, на какой концептуальной и идеологической базе построена вся эта информация, то есть он сразу определяется со всем. И задача книг, которые опубликованы в серии «О мiре кривых зеркал», как раз и направлена на то, чтобы дать людям ключ, чтобы они сами могли разбираться в той или иной проблеме. Но мы не сможем переписать всё, да это и не требуется – требуется, чтобы каждый человек был концептуально властным и мог сам разбираться в циркулирующей вокруг него информации, [а не действовать в русле] «сегодня я этому автору верю, а завтра я этому автору не верю», [как] это обычно [происходит] в толпо-«элитарном» обществе. Человек должен быть концептуально властным, он должен понимать – вот эта информация вот так, эта информация вот так, то есть он сам должен разложить её по полочкам и разобраться во всех этих процессах. Информации о красном терроре, о расказачивании [и о том], что ещё приведено [в заданном вопросе], вполне достаточно для того, чтобы разобраться с этими вопросами, потому что методологическая основа дана – дальше уже начинается самостоятельная работа.

Приведу конкретный пример. Большевик Фрунзе даёт честное слово русским офицерам в Крыму, что они не будут подвергнуты репрессиям. А троцкисты – Роза Залкинд и Мате Залка – через свои структуры организовывают казнь русских офицеров.

А что, мы сейчас не наблюдаем подобных вещей, когда глава государства говорит одно, а какой-нибудь чиновник тут же делает прямо противоположное, да ещё и демонстративно делает? Ну надо же разобраться, откуда растёт [голова]. И любой понимает, что если глава государства распорядился сделать так, а подчинённый делать прямо наоборот, значит, он и концептуально, и структурно, и системно замкнут на иную систему управления – не на ту, которую имеет в виду глава государства и на которую он должен работать как бы по оглашению, занимая ту или иную и должность.

И все эти вопросы так или иначе изложены в книгах [«Государство», «Война», «Большевизм»]. И это, в общем-то, единая книга. То есть [о том], что такое государство, как оно [устанавливается], как осуществляются государственные взаимоотношения. Когда в толпо-«элитарном» обществе основанием для торговли является невозможность получения ресурсов другим способом (то есть пришли, завоевали или просто как-то по-другому ограбили), когда понимают, что имеют перед собой сильного партнёра, тогда, значит, надо с ним договариваться, и [начинается] торговля: «Я тебе дам вот это, а ты мне дай вот это», и договариваются о цене. Но в толпо-«элитарном» обществе это [происходит] только [в том случае], когда невозможно получить ресурсы другим способом. А откуда провалы у России? Почему Россия идёт скачкообразно? Ведь мы можем назвать реальные периоды, когда Россия состоялась – [при] Иване Грозном, Пётре I, Николае I. Но у нас все эти фигуры оболганные. Если с Иваном Грозным и Петром I ещё куда ни шло, [то] Николай I вообще под запретом, «Николай Палкин» – всё, что известно о нём. А ведь не будь Николая I, не было бы Александра III (который, в принципе-то, и начал получать результат [от] действий своего отца), не было бы вообще у нас возможности сохранить своё государство, ведь Николай I своей деятельностью [его] сохранил. И всё это показано. А откуда это? А вот отсюда – либо концептуально властный управленец, либо это человек, который работает на другие системы управления.

Поэтому и не было целью этих книг освещать по-крупному эти процессы управления. А дать ключ к пониманию всех этих явлений – как раз эту задачу и решают эти книги. И в принципе, как уже показывает обратная связь (у нас же не только такая связь, какую вы огласили), люди более осмысленно стали подходить [к вопросам о том], как реально проходила Гражданская война, как реально проходил красный террор, какие [были] субъекты управления, какие способы использовали эти субъекты управления по отношению к России. Так что вот такая ситуация.

Повторяю, книги [призваны] объяснить, что такое государство, как ведутся межгосударственные взаимоотношения, когда война приобретает «горячую» форму, а когда она ведётся методами культурного сотрудничества, на основе чего Россия вставала и при отказе от чего Россия падала. Вот отказались от большевизма – ну, ребята, сами получили то, что нужно тем, кто хочет грабить нашу страну и кому наш народ не нужен. Отказались от красного флага, взяли триколор, который не то что всегда приносил беду, но во время Великой Отечественной войны [был] власовским [флагом], флагом всех предателей. Ну а что вы хотите под этим флагом? Говорят: «Под этим флагом совершили подвиги против терроризма». А вот при существовании Советского Союза такой терроризм, который появился после его крушения, был В ПРИНЦИПЕ невозможен. Потому что терроризм – это способ безструктурного воздействия одного государства на другое… и не только безструктурного – бывает и структурное, но имеется в виду, так сказать, [способ] анонимного воздействия одного государства на другое. Вот такая ситуация.

Ведущий: Это последний вопрос.

Валерий Викторович: В принципе, я уже и заключение сказал о том, что знания – власть. Берите эту власть в свои руки, становитесь концептуально властными, защищайте интересы свои и своей семьи.

Счастья вам! Мирного неба над головой! До следующих встреч!